Я был адъютантом генерала Андерса - Страница 47

Макфарлан доложил вопрос в целом, но лорд Бивербрук сразу же принципиально все отклонил, не желая вообще дискутировать на эту тему. Он абсолютно не поддержал польской позиции, не только ничего не обещал, а совершенно ясно подчеркнул, что все, что англичане могут дать, они передадут Советскому Союзу, а он в свою очередь сможет нам выделить лишь то, что сочтет нужным. При этом он исходил из принципа, что поскольку мы должны сражаться на советском фронте, нет необходимости наделять нас особым вооружением, отличным от советского. Мы должны получить его от Советского Союза в соответствии с планом использования польской армии. Тем более, что воевать мы должны под верховным командованием Красной Армии.

Так на самом деле выглядели поставки нам вооружения, обусловленного по лендлизу, которого мы в Советском Союзе так никогда и не получили.

Следует подчеркнуть, что за переговоры, проводимые непосредственно с англичанами без предварительной санкции Лондона и без согласования вышеупомянутых требований с Сикорским — Андерс немедленно получил от него нагоняй. Сикорский упрекнул Андерса в том, что он вмешивается не в свои дела и хлопочет о вещах несущественных, так как создание в Советском Союзе такой польской армии, какой он представил ее англичанам, лондонским штабом не предусматривалось.

Уже на следующий день после этой конференции Сикорский направляет послу Коту телеграмму следующего содержания:

...

Лондон, 3 октября 1941 г.
«...Кроме того предлагаю предупредить Андерса, чтобы точнее, чем до сих пор, рассчитывал свои организационные планы. Такие большие расхождения в потребностях вооружения нас компрометируют.

Как выяснилось позже, когда Андерс в апреле 1942 года находился в Лондоне, претензии Сикорского к Андерсу возникли из-за усилий находящейся в Лондоне у власти санационной группы, которая заранее старалась не допустить создания в Советском Союзе слишком сильной польской армии. Стремления Лондона с самого начала сводились к тому, чтобы как можно больше военных покинули Советский Союз и влились в воинские части как в самой Англии, так и на Ближнем Востоке.

По этому же вопросу Сикорский в телеграмме от 3 октября 1941 года пишет послу Коту:

...

«...Я очень заинтересован в пополнении польской армии в СССР. Я очень хорошо понимаю трудное положение Андерса. Прошу разъяснить советским органам, что в сохранении и постоянном существовании польских войск в Великобритании и Египте заинтересованы все союзники. Прошу потребовать направления в Архангельск польских солдат, находящихся в различных лагерях Вологды и вокруг...»

В Лондоне считали, что уж если необходимо, то в Советском Союзе может существовать польская армия, но как бы символическая, а в принципе все польские силы должны быть сконцентрированы под командованием англичан в Англии и частично на Ближнем Востоке. Там опасались, что в случае возникновения в Советском Союзе слишком сильной польской армии она может стать соперником Лондона.

Сикорский требовал немедленной отправки в Англию десяти тысяч солдат младших возрастов, но Андерс не хотел лишаться лучшего в военном отношении элемента и объяснил, что отправка этих контингентов в настоящее время невероятно сложна и даже невозможна. Профессор Кот поддерживал Андерса и со своей стороны давал такое же объяснение.

В телеграмме Сикорскому это звучит так:

...

«Мне кажется невозможным в настоящее время отправить из России значительное число людей... Единственным лагерем, из которого можно было взять подготовленных людей, это Бузулук, точнее, из двух первых дивизий, но забрать из них 10.000 молодых солдат — будет равносильно уничтожению базы, на которой должна строиться армия...»

Это аргументация Андерса. Профессор Кот тогда уже целиком находился под его влиянием. В этот период он пишет Сикорскому:

...

Москва, 3 октября 1941 г.
«Мой дорогой и любимый
...Вопрос не совсем прост (речь идет о приезде дочери Сикорского). В здешних условиях никогда нельзя ручаться за безопасность, как считает Андерс. Кто знает, какие могут наступить перемены? Безусловно, что полученного оружия армия не дозволит вырвать из рук при любых обстоятельствах. Этот пункт ясен...»

На фоне всех этих недоразумений между Лондоном и командованием польских вооруженных сил в СССР — отказ выслать в Лондон 10.000 солдат, различия в оценке договора, требование Андерсом вооружений от англичан — начинают проявляться первые трения между Сикорским и Андерсом.

Одновременно с ходатайством в союзническую миссию по вопросу организации польской армии, Андерс, следуя своим решениям, принятым (перед отлетом в Москву) в конце сентября в Бузулуке, направляет письмо в Генеральный штаб СССР на имя генерала Памфилова с просьбой разрешить дальнейшее увеличение частей до семидесяти тысяч человек. Он просит о соответствующем увеличении пайков и о выделении территории в районе Ташкента для формирования новых подразделений.

На это письмо Андерс ответа не получил. Таким образом, пока осталось сорок четыре тысячи пайков, вооружение одной дивизии и организация трех крупных частей в существующих районах.

На этом, по-существу, заканчиваются все усилия Андерса по созданию польской армии в Советском Союзе. С этого момента его захватывают совершенно иные мысли. Именно тогда созрело решение, зародившееся еще в середине сентября в Бузулуке, вывести польскую армию из Советского Союза. С этого момента его отношение к Лондону изменяется коренным образом. Андерс отдает себе отчет, что Лондон, Сикорский, будет против этого, так как это противоречило бы соглашениям. Он фактически перестает считать Лондон своей верховной властью, одновременно устанавливает все более тесные связи с английской миссией и заботится о прикомандировании на все время к своему штабу одного из офицеров миссии в качестве офицера связи.